Царствование императрицы Екатерины II в военном отношении может быть разделено на две половины «румянцевскую» и «потемкинскую». Первая обнимает собою 60-е и 70-е годы, вторая 80-е и 90-е. «Румянцевскому периоду» предшествовала в самом начале короткая переходная эпоха. По свержении Петра III президентом военной коллегии был назначен Чернышев. Преданный Петру и казавшийся «новым людям» подозрительным, Румянцев получил приказание сдать армию Панину и два года после этого оставался не у дел.
1. Мушкетерский обер-офицер гвардейской пехоты. 1786-1796 гг. 2. Гренадер Лейб-гвардии Преображенского полка. 1786-1796 гг. 3. Кавалергард в парадной форме. 1764-1796 гг. 4. Обер-офицер Лейб-гусарского эскадрона. 1776-1796 гг. 5. Рядовой донской конвойной казачьей команды. 1776-1790 гг. 6. Рядовой егерской команды Лейб-гвардии Измайловского полка. 1786-1796 гг.
Первые же распоряжения Екатерины отменяли постылые «голштинские» порядки. Полкам возвращены их славные имена, возвращена и старая елизаветинская форма. Голштинцы водворены к себе на родину, поход на Данию отменен, но и война с Пруссией не возобновлена. Под руководством Чернышева был издан в 1763 году новый полевой устав. Устав этот почти полностью подтверждал положение предыдущего «Шуваловского» Устава 1755 года. Те же линейные боевые порядки, то же одностороннее увлечение «производством огня», та же пруссачина во всех видах и проявлениях… Для составителей Устава 1763 года опыт только что минувшей Семилетней войны пропал даром. Они не видели, не хотели видеть блестящей штыковой работы наших цорндорфских и кунерсдорфских полков — они видели лишь огонь прусского развернутого строя! Их творчество является одним из слишком многочисленных примеров бессмысленного нашего благоговения пред иностранцами вообще и пруссаками в частности. В следующем 1764 году Румянцев, оцененный императрицей по достоинству, возвратился к деятельности. Творчество доморощенных потсдамцев было сдано немедленно в архив, и для русской армии наступила новая эра.
* * *
Румянцевский период. При всеобъемлющем уме, Румянцев отличался цельностью характера, с которой сочеталась редкая гуманность. Без шуваловского дилетантизма, без миниховского рутинерства и суетливости, он разрешал все разнообразные проблемы устройства российской вооруженной силы.
Глубокий мыслитель, смотревший всегда и раньше всего «в корень» дела, Румянцев понимал самобытность России и все различие между русской и западноевропейской военными системами — различие, вытекающее из этой самобытности. «Мы мало сходствуем с другими европейскими народами» — подчеркивал он в своих «Мыслях по устройству воинской части». Румянцев был первым военным деятелем после Петра Великого, посмотревшим на военное дело с точки зрения государственной, без одностороннего увлечения специалиста. Он указывает на необходимость соблюдать соразмерность военных расходов с другими потребностями. Благосостояние армии зависит от благосостояния народа, поэтому надо стараться, чтобы «несразмерным и бесповоротным вниманием (податей и рекрутов) не оскудеть оный».
В эпоху господства во всей Европе бездушных прусских рационалистических теорий, формализма и автоматической — «фухтельной» дрессировки, Румянцев первый выдвигает в основу воспитания войск моральные начала — нравственный элемент, причем воспитание, моральную подготовку, он отделяет от обучения, подготовки «физичной». Историки «левого» толка, в том числе и Ключевский, стремятся изобразить Румянцева «крепостником», намеренно искажая правду. Победитель при Кагуле, точно, не жаловал утопий Руссо, входивших тогда в моду у со временных снобов и сознавал всю их антигосударственность, что делает честь его уму. Румянцев признавал, правда, лишь в крайних случаях, воспитательное значение телесных наказаний, но не был таким энтузиастом порки, как Фридрих II в Пруссии, граф Сен-Жерменский во Франции и пресловутые энциклопедисты — эти патентованные «передовые умы» XVIII века. Гуманность Румянцева в защите не нуждается, она была отмечена со временниками («благословен до поздних веков да будет друг сей человеков» — писал про него Державин) и сделалась своего рода семейной традицией. Старший его сын, канцлер, противник бесполезной для страны бойни 1812-1814 годов, младшему Россия обязана указом о вольных хлебопашцах.
Поучения и наставления свои Румянцев собрал в 1770 году в «Обряд службы», ставший с тех пор строевым и боевым уставом славной екатерининской армии. Требуя от подчиненных точного знания устава, Румянцев прежде всего добивался с их стороны дела и работы. «В армии полки хороши будут от полковников, а не от уставов, как бы быть им должно». В этом отношении особенно примечательны его «Инструкция полков ничья полку пехотному» (1764 г.) и таковая же полку конному (1766 г.).
Лишь в великой румянцевской школе могли создаваться такие военные гуманисты, как Вейсман, Потемкин, Петр Панин, Репнин, сам Суворов… Гению Румянцева обязана русская армия появлением Суворова, творчество которого смогло благоприятно развиться лишь в обстановке, созданной Румянцевым. Не будь Румянцева, в силе оставалась бы пруссачина — и командир суздальцев не преминул бы получить от военной коллегии «реприманд» за несоблюдение устава и требование наистрожайшее впредь руководиться лишь артикулами оного… Полк лишился бы «Суздальского учреждения», а Армия — «Науки побеждать»…
В полевом управлении войск Румянцевым проводится разумная децентрализация, частная инициатива, отдача не буквальных приказаний, а директив, позволяющих осуществление этой инициативы. Он отнюдь «не входит в подробности, ниже предположения на возможные только случаи, против которых разумный предводитель войск сам знает предосторожности и не связывает рук…»
Полководческие дарования Румянцева сказались уже в Семилетнюю войну, где он первый ввел в русскую тактику активные начала, взамен господствовавших до тех пор активно оборонительных. В первую турецкую войну Екатерины, особенно в кампанию 1770 года, гений его выявился в полном размере. Полководец оказался на высоте организатора.
Румянцев явился основоположником русской военной доктрины. Он проявил творчество во всех областях военного дела. «Есть многие отделы, в которых не видно следов влияния, например, великого Суворова или Потемкина, — пишет один из авторитетнейших исследователей русского военного искусства генерал Д.Ф. Масловский,— но нет ни одного отдела, где не осталось бы следов Румянцева. В этом смысле он единственный на следник дела Петра I и самый видный после него деятель в истории военного искусства в России, не имеющий себе равного и до позднейшего времени».
* * *
В 60-х годах проведено много реформ. Прежде всего Чернышевым и Паниным возвращена в конце 1762 года из заграничного похода армия и произведена ее «демобилизация». Иррегулярные войска — казаки и калмыки, отосланы в свои области, а регулярные разведены по стране на «непременные квартиры». По последней «елизаветинской» росписи 1761 года вооруженные силы составили 606 000 человек, из коих, однако, свыше двух пятых — 261 000 — иррегулярных. Повидимому, добрая треть, а то и больше, всех этих сил существовала лишь на бумаге. В Семилетнюю войну, как мы видели, некомплект в войсках часто достигал половины штатного состава. В 1763 году Россия разделена в военном отношении на восемь «дивизий» — т.е. округов: Лифляндскую, Эстляндскую, Финляндскую, С.Петербургскую, Смоленскую, Московскую, Севскую и Украинскую. Главная масса войск стояла, таким образом, в северозападной части страны. В 1775 году, после первого раздела Польши, прибавлена Белорусская дивизия, а из Московской выделены Казанская и Воронежская. В 1779 году при обозначившемся уже поступательном движении на Кубань и к Кавказу, учреждена на юго-востоке еще Пограничная дивизия. «Дивизии» эти представляли собой чисто территориальные организмы, наивысшей строевой единицей мирного времени оставался по-прежнему полк.
В 1763 же году у нас появилась легкая стрелковая пехота — егеря. Впервые они были заведены Паниным в своей Финляндской дивизии в количестве 300 человек — по 5 на роту из отборных стрелков. Опыт этот увенчался успехом, и уже в 1765 году при 25 пехотных полках (примерно половина общего их числа) были заведены отдельные егерские команды в составе 1 офицера и 65 егерей. В 1769 году такие команды учреждены при всех полках. Назначение егерей было служить застрельщиками и драться в рассыпном строю, т.е. «производить огонь», но, конечно, не по прусскому образцу «в тридцать темпов», а по собственной русской сноровке, со «скоростью заряда и цельностью приклада». Егеря носили особую форму — темно-зеленый доломан со шнурами, темно-зеленые же брюки в обтяжку, маленькую шапочку и сапоги до колен.
Организация пехотных полков осталась в общем та же, что при Петре III — 2 батальона в 6 рот (1 гренадерской, 5 мушкетерских), команда пушкарей (4 орудия — по 2 на батальон) и с 1765-1769 годов егеря. При выступлении полка в поход (а в славное царствование Екатерины тому представлялся часто случай) он оставлял на квартирах команду из 2-х рот, подготовлявших рекрут, и игравших роль запасного полкового батальона-депо. Не которые полки, особенно в конце царствования, имели 3—4 батальона.
Кавалерия получила характерный облик благодаря созданию нового типа тяжелой конницы — карабинер. В 1763 году их образовано 19 полков переформированием 13 драгунских и всех 6 конногренадерских. По мысли Румянцева, карабинеры должны были заменить кирасир и драгун, сочетая в себе свойство первых — силу удара (тяжелый палаш, рослый конский состав) со свойством вторых — возможностью действовать в пешем строю (наличие карабина позволяло вести огневой бой). В сущности это были, если можно так выразиться, «покирасиренные драгуны».
В 1765 году упразднены слободские войска, а слободские полки (старейшие полки русской конницы) обращены в гусарские, в которых слободские казаки служили в порядке отбывания рекрутской повинности. Поселенные гусарские полки постепенно расформировывались и поселенцы приписывались к казакам. В 1762 году поселенных полков считалось 12, а через десять лет осталось 2. Непоселенных гусар было 9 полков. Вскоре, однако, гусары были упразднены совершенно Потемкиным, образовав легкоконные полки.
В 1770 году упразднена ландмилиция на окраинах. Она вошла в состав казачьих войск. К концу румянцевского периода конница состоит из двух основных типов: тяжелой — карабинер и легкой — казаков. Из 20-ти елизаветинских драгунских полков осталось всего б, из 17-ти кирасирских Петра III — только 5…
Кавалерийские полки были в составе 5 эскадронов, кроме гусарских и легкоконных, имевших по 10. Полевая артиллерия из 2 полков развернута в 5 (по 10 рот в каждом).
В бытность Румянцева генерал-губернатором Малороссии, в 1767 году, там произведена перепись населения (так называемая «румянцевская») — и на эту область распространена рекрутская повинность, лежавшая до той поры, как мы знаем, лишь на населении великороссийских губерний. Оборона южных границ подверглась полной переработке. Румянцев обратил главное внимание на устройство населения пограничных областей, его реформы (упразднение слободских войск, ландмилиции, поселений с их администрацией) имеют целью централизацию и облегчение управления края. Вместо прежней кордонной системы укрепленных линий, Румянцев ввел систему «опорных пунктов», защищаемых подвижными силами.
В 1764 году гарнизонные полки переформированы в гарнизонные батальоны числом 84 (40 пограничных, 25 внутренних, но «пограничного» штата, 19 внутренних). Для службы на окраинах в 1770 году учреждено 25 полевых команд из всех родов оружия (упраздненных, однако, уже в 1775 году).
Румянцев проектировал разделить русскую армию на четыре рода сил: полевые войска, составляющие действующую армию, крепостные — для обороны укрепленных пунктов и усиления при надобности действующей армии, губернские — для несения чисто караульной службы внутри страны и, наконец, запасные — для обучения рекрут и подготовки их для полевой армии. Этим реформам не суждено было осуществиться. Начавшиеся войны отвлекли Румянцева в сторону полководческой деятельности, а по окончании их на северном небосклоне заблестела уже звезда Потемкина…
1. Рядовой егерской команды. 1769—1786 гг. 2. Мушкетер линейной пехоты. 1763—1786 гг. 3. Гренадер Лейб-гренадерского полка. 1775—1786 гг. 4. Пеший пикинер Донецкого полка. 1764—1775 г. 5. Драгун. 1763—1786 гг. 6. Кирасирский офицер. 1763—1775 гг. 7. Гусар Харьковского полка. 1765—1776 гг.
Потемкинская эпоха. В 1774 году, по окончании первой турецкой войны, Потемкин был назначен вице-президентом военной коллегии. Его чудесная карьера начиналась — и скоро он стал первым после Императрицы лицом в государстве.
Натура богато одаренная, но неуравновешенная, гениальная и мелочная в одно время, могучий ум и неровный характер, в котором творческое вдохновение чередовалось с периодами полной прострации. Достоинства Потемкина были достоинствами государственного человека, его недостатки — недостатками временщика. Идеи его внешней политики были грандиозны (и в то же время выполнимы) — он сообщил этой политике подлинно великодержавный размах, открыл России новые горизонты. Составленный Потемкиным в 1777-1778 годах «Греческий прожект» предусматривал изгнание турок из Европы, освобождение балканских христиан, овладение Царьградом и учреждение Византийской империи под скипетром Романовых. Оба родившихся в эту пору внука императрицы — великие князья Александр и Константин получили «греческие» имена. На царьградский престол предназначался Великий князь Константин Павлович, получивший специально греческое воспитание. Влияние его на армию было благотворным. Здесь Потемкин явился продолжателем дела Румянцева, в школе которого многому научился. Это был блестящий организатор, большой гуманист, но не военный в душе. Полководческих дарований ему не было дано.
В 70-х годах Потемкин как бы дополняет Румянцева, но его влияние все возрастает. Катульский победитель по цельности своего характера, чистосердечию и философскому образу мыслей не был придворным. Его осыпали почестями и постепенно удалили от дел. В 1784 году Потемкин назначен президентом военной коллегии (с производством в фельдмаршалы) и стал полновластным хозяином в армии.
Все его мероприятия направлены прежде всего к облегчению условий службы солдата. Вместо неопределенного, пожизненного срока службы — «доколе силы и здоровье позволят» введен определенный — 25 лет. В кавалерии положено служить 15 лет, после чего переводиться в пехоту либо в гарнизоны.
Строевая часть, уже упрощенная Румянцевым, упрощена еще более. Солдат учат лишь тому, что им может пригодиться в походе и в бою. При стойке обращается внимание на простоту и естественность. Движения должны быть свободны — «без окостенения, как прежде было в обычае». Телесные наказания, и так очень редко применявшиеся Румянцевым, были при Потемкине совершенно выведены из обихода армии. Этим отсутствием заплечных дел мастерства, отсутствием тем более знаменательным, что елесные наказания официально отменены не были, русская армия будет всегда гордиться. И в этом отношении — как решительно и во всех остальных — армия Екатерины II стоит неизмеримо выше армий Фридриха II, Иосифа II и Людовика XVI.
1. Рядовой егерских корпусов. 1786—1796 гг. 2. Мушкетер армейской пехоты. 1786—1796 гг. 3. Офицер конной артиллерии. 1794 г. 4. Рядовой легкоконного полка. 1786—1796 гг. 5. Гренадерский офицер. 1788—1796 гг. 6. Офицер пеших егерей. 1788—1796 гг.
7. Кирасир. 1786-796 гг.
В 1786 году введена новая форма: зеленый камзол с погоном (жгутом) или эполетом на одном плече, просторные красные штаны, внизу обшитые кожей, и каска черной кожи с оранжевым гребнем и белой кокардой («романовские» и георгиевские цвета) и наушники. Отменены парики и косы, солдатам стали стричь волосы, отчего они выигрывали в опрятности. Вычеты из жалованья за обмундировку отменены были еще Румянцевым. Упразднены рогатки, требовавшие громадных обозов и утяжелявшие армию в походе. В пехоте упразднены ручные «Гренады».
Егерские команды пехотных полков еще в 1777 году сведены были в отдельные егерские батальоны числом 6. В 1784-1785 годах батальоны эти развернуты в егерские корпуса 4 батальонного состава. Число этих егерских корпусов к концу царствования императрицы Екатерины доведено до 10-ти. Кавказский, Таврический, Бугский, Белорусский, Финляндский, Лифляндский, Кубанский, Днепровский, Кабардинский, Горский.
Создан новый тип регулярной легкой кавалерии, легко-конные полки, числом 11 из гусар и полков малороссийских казачьих войск (1783 год). Образовано и 4 конно-егерских полка.
Обращено внимание и на драгун, почти что уничтоженных Румянцевым. К оставшимся 6-ти полкам вновь прибавлено 5. Потемкин считал драгун «самонужнейшими и полезнейшими» («можно сугубое смотря по обстоятельствам из них сделать употребление,— писал он,— не заимствуя помощь и подкрепление ни пехоты, ни тяжелой конницы»).
Тяжелая кавалерия осталась почти без изменения, из 19-ти карабинерных полков оставлено 16, а все 6 кирасирских полков сведены в один полк 30-ти эскадронного состава, наименованный лейбкирасирским (по смерти Потемкина восстановлены опять).
Артиллерия из 5-ти полков переформирована в 13 батальонов (1 полк и 3 отдельных батальона бомбардирских, 2 батальона канонирских, 2 фузелерных) и 5 конных рот.
Деятельность Потемкина сказалась особенно в устройстве казачьих войск. Императрица Екатерина еще в начале своего царствования обратила особое внимание на казачество. В 1770 году Волгское войско переведено на Кавказ, где вошло отдельным Волгским полком в состав Терского. В том же году на Кавказе основаны войска Кубанское, Моздокское, а в верховьях Дона — Хоперское (впоследствии переведенное подобно Волгскому — на Кавказ, но в состав Кубанского войска).
После Пугачевского бунта императрица стала недоверчиво относиться к казакам. В 1776 году решено ликвидировать Запорожскую Сечь, давно ставшую гнездом всякого рода беспорядков и грозившую стать очагом «пугачевщины» при введении в Малороссии новых порядков. Ликвидация Сечи поручена генералу Текели с 25-тысячным войском. Экспедиция эта обошлась без кровопролития, однако в скором времени почти все запорожцы выселились на Дунай, в Турцию. Сечь была застигнута врасплох (по донесению Текели, запорожские часовые «заняты были упражнением сна»). Под предлогом рыбной ловли запорожцы стали затем целыми ватагами уходить по Днепру в море и больше не возвращались. Когда Текели хватился, из 13 000 казаков не осталось и тысячи. В Добрудже запорожцы уже застали «некрасовцев» — потомков бунтарей Булавина — староверов, враждебно относившихся к России и служивших в турецких войсках.
Впоследствии — во время второй турецкой войны — по ходатайству за них Потемкина, запорожцы вновь приняты в русское подданство под именем Черноморского войска, и им отведены земли по Кубани. Войско это было затем слито с Кубанским (один из Кубанских полков и поныне носит название Запорожского).
К концу царствования Екатерины в русской армии считалось: 3 гвардейских, 12 гренадерских, 56 пехотных полков, 10 корпусов и 3 батальона егерей, 20 отдельных полевых пехотных батальонов и гренадерских корпусов. Кавалерия состояла из 1 гвардейского (Конного), 6 кирасирских, 16 карабинерных, 1 конногренадерского, 11 драгунских, 11 легкоконных, 4 конноегерских. В общей сложности 103 пехотных и 50 регулярных конных полков. Общая численность всех действовавших войск составила 287 000 человек, необходимо, однако, учесть не комплект, никогда не бывший меньше пятой части. Гарнизонные войска составляли 107 батальонов (91 на пограничном, 16 на внутреннем положении). Казачьи войска могли дать до 50-ти полков.
История русской армии. А. Керсновский. начало далее
