Д. В. Давыдов
ПЕСНЯ
Я люблю кровавый бой! Я рожден для службы царской! Сабля, водка, конь гусарский, С вами век мне золотой! Я люблю кровавый бой,
Я рожден для службы царской!
За тебя на черта рад, Наша матушка Россия! Пусть французишки гнилые К нам пожалуют назад! За тебя на черта рад,
Наша матушка Россия!
Станем, братцы, вечно жить Вкруг огней, под шалашами; Днем — рубиться молодцами,
Вечерком — горелку пить!
Станем, братцы, вечно жить
Вкруг огней, под шалашами!
О, как страшно смерть встречать На постеле господином, Ждать конца под балдахином И всечасно умирать! О, как страшно смерть встречать
На постеле господином!
То ли дело средь мечей! Там о славе лишь мечтаешь, Смерти в когти попадаешь, И не думая о ней! То ли дело средь мечей:
Там о славе лишь мечтаешь!
Я люблю кровавый бой! Я рожден для службы царской! Сабля, водка, конь гусарский, С вами век мне золотой! Я люблю кровавый бой!
Я рожден для службы царской!
1815
Впервые: Сын Отечества, 1820. № 49. Песня, являющаяся вольным переложением популярного французского романса, продолжает линию военной лирики Давыдова, начатую посланиями «Бурцову», «Гусарский пир» (1804).
ПАРТИЗАН
Отрывок
Умолкнул бой. Ночная тень Москвы окрестность покрывает; Вдали Кутузова курень Один, как звездочка, сверкает. Громада войск во тьме кипит, И над пылающей Москвою Багрово зарево лежит
Необозримой полосою.
И мчится тайною тропой Воспрянувший с долины битвы Наездников веселый рой На отдаленные ловитвы. Как стая алчущих волков, Они долинами витают: То внемлют шороху, то вновь
Безмолвно рыскать продолжают.
Начальник, в бурке на плечах, В косматой шапке кабардинской, Горит в передовых рядах Особой яростью воинской. Сын белокаменной Москвы, Но рано брошенный в тревоги, Он жаждет сечи и молвы,
А там что будет… вольны боги!
Давно незнаем им покой, Привет родни, взор девы нежный; Его любовь—кровавый бой, Родня—донцы, друг—конь надежный. Он чрез стремнины, чрез холмы Отважно всадника проносит, То чутко шевелит ушами,
То фыркает, то удил просит.
Еще их скок приметен был На высях, за преградной Нарой, Златимых отблеском пожара,— Но скоро буйный рой за высь перекатил,
И скоро след его простыл…
…
1826
Впервые: Мос. вестн., 1827. № 4. Отрывок имеет автобиографическую основу.
БОРОДИНСКОЕ ПОЛЕ
Умолкнувшие холмы, дол, некогда кровавый, Отдайте мне ваш день, день вековечной славы, И шум оружия, и сечи, и борьбу! Мой меч из рук моих упал. Мою судьбу Попрали сильные. Счастливцы горделивы Невольным пахарем влекут меня на нивы… О, ринь меня на бой, ты, опытный в боях, Ты, голосом своим рождающий в полках Погибели врагов предчувственные клики, Вождь гомерический, Багратион великий! Простри мне длань свою, Раевский, мой герой! Ермолов! я лечу—вели меня, я твой:О, обреченный быть побед любимым сыном,
Покрой меня, покрой твоих перунов дымом!
Но где вы?.. Слушаю… Нет отзыва! С полей Умчался брани дым, не слышен стук мечей, И я, питомец ваш, склонясь главой у плуга,
Завидую костям соратника иль друга.
1829
Впервые: Лит. газета, 1830. № 10 с подзаголовком «Элегия». Введение в элегию образов старших соратников Давыдова — опальных генералов Раевского и Ермолова, подчеркивало трагизм положения самого поэта, томящегося в вынужденном бездействии.
Комментарии
Русские поэты об Отечественной войне 1812 года
Хронограф
Словарь исторических и мифологических имен, устаревших слов и выражений
