М. Ю. Лермонтов
ДВА ВЕЛИКАНА
В шапке золота литого Старый русский великан Поджидал к себе другого
Из далеких чуждых стран.
За горами, за долами Уж гремел об нем рассказ, И померяться главами
Захотелось им хоть раз.
И пришел с грозой военной Трехнедельный удалец,— И рукою дерзновенной
Хвать за вражеский венец.
Но улыбкой роковою Русский витязь отвечал: Посмотрел—тряхнул главою…
Ахнул дерзкий—и упал!
Но упал он в дальнем море На неведомый гранит, Там, где буря на просторе
Над пучиною шумит.
1832
В шапке золота литого… Этот образ у современников мог ассоциироваться с золотым куполом колокольни Ивана Великого, символизировавшей Москву (сравни Вигель Ф. Ф. Записки. М., 1928. Т. 2. С. 30).
рис. Иванюк В.В.
БОРОДИНО
«Скажи-ка, дядя, ведь недаром Москва, спаленная пожаром, Французу отдана. Ведь были ж схватки боевые, Да, говорят, еще какие! Не даром помнит вся Россия
Про день Бородина!»
— Да, были люди в наше время, Не то, что нынешнее племя: Богатыри — не вы! Плохая им досталась доля: Немногие вернулись с поля… Не будь на то господня воля,
Не отдали б Москвы.
Мы долго молча отступали, Досадно было, боя ждали, Ворчали старики: «Что ж мы? на зимние квартиры? Не смеют что ли командиры Чужие изорвать мундиры
О русские штыки?»
И вот нашли большое поле: Есть разгуляться где на воле! Построили редут. У наших ушки на макушке! Чуть утро осветило пушки И леса синие верхушки —
Французы тут как тут.
Забил заряд я в пушку туго И думал: угощу я друга! Постой-ка, брат, мусью: Что тут хитрить, пожалуй к бою; Уж мы пойдем ломить стеною, Уж постоим мы головою
За родину свою!
Два дня мы были в перестрелке. Что толку в этакой безделке? Мы ждали третий день. Повсюду стали слышны речи: «Пора добраться до картечи!» И вот на поле грозной сечи
Ночная пала тень.
Прилег вздремнуть я у лафета, И слышно было до рассвета, Как ликовал француз. Но тих был наш бивак открытый: Кто кивер чистил весь избитый, Кто штык точил, ворча сердито,
Кусая длинный ус.
И только небо засветилось, Все шумно вдруг зашевелилось, Сверкнул за строем строй. Полковник наш рожден был хватом: Слуга царю, отец солдатам… Да, жаль его: сражен булатом,
Он спит в земле сырой.
И молвил он, сверкнув очами: «Ребята! не Москва ль за нами? Умремте ж под Москвой, Как наши братья умирали!» И умереть мы обещали, И клятву верности сдержали
Мы в Бородинский бой.
Ну ж был денек! Сквозь дым летучий Французы двинулись как тучи, И все на наш редут. Уланы с пестрыми значками, Драгуны с конскими хвостами, Все промелькнули перед нами,
Все побывали тут.
Вам не видать таких сражений!.. Носились знамена как тени, В дыму огонь блестел, Звучал булат, картечь визжала, Рука бойцов колоть устала, И ядрам пролетать мешала
Гора кровавых тел.
Изведал враг в тот день немало, Что значит русский бой удалый, Наш рукопашный бой!.. Земля тряслась—как наши груди, Смешались в кучу кони, люди, И залпы тысячи орудий
Слились в протяжный вой…
Вот смерилось. Были все готовы Заутра бой затеять новый И до конца стоять… Вот затрещали барабаны— И отступили бусурманы. Тогда считать мы стали раны,
Товарищей считать.
Да, были люди в наше время, Могучее, лихое племя: Богатыри—не вы. Плохая им досталась доля: Немногие вернулись с поля. Когда б на то не божья воля,
Не отдали б Москвы.
1836—1837
Комментарии
Русские поэты об Отечественной войне 1812 года
Хронограф
Словарь исторических и мифологических имен, устаревших слов и выражений
