При ближайших преемниках Петра Великого военное дело пришло в упадок. В кратковременное царствование Екатерины I и Петра II молодая империя вступила в критический период своего развития, и вся энергия ее пошла на борьбу за власть различных временщиков и партий. Смутные времена юности Петра I грозили повториться. Внешней политики Россия этого периода, можно сказать, не имела вовсе, внутренняя политика грозила выродиться в усобицы. Царская власть была сведена временщиками на нет.
Естественно, что все эти непорядки не замедлили отразиться и на вооруженных силах. Численность их, как мы знаем, в середине 20-х годов достигала 250 000 строевых, что было чрезмерным для страны с 17-миллионным населением, только что выдержавшей к тому же жестокую двадцатипятилетнюю войну. Уже в последние годы царствования Петра I из жалованья воинских чинов производились вычеты (20 коп. с рубля у генералов, 15 — у штаб-офицеров, 10 — у обер-офицеров и 5 — у офицеров гарнизонных войск). Задержка в получении жалованья на несколько месяцев стала обычным явлением. Был период (1724-1725 гг.), когда армия не получила жалованья за целых 16 месяцев…
Правительство императрицы Екатерины I напрягло все усилия к удовлетворению возникших претензий. В первую очередь были удовлетворены и приведены в порядок гвардия и столичные гарнизоны, и в конце 1728 года шведский посланник Цедеркрейц, донося своему правительству о боевой готовности русских войск, мог писать, что они «могут выступить в поход по объявлении указа в три дня». Правда, в жертву «первой руке потентата» была принесена вторая — флот во вторую четверть столетия пришел в полное запустение.
В конце 20-х и начале 30-х годов много старых офицеров и солдат было уволено в отставку. Для облегчения бюджета военной коллегии стали наряжать войска на вольные работы, употреблять солдат на должности, ничего общего с военным делом не имеющие: прислуги, курьеров различных ведомств, даже почтальонов.
Меньшиков упразднил в 1726 году баллотировку офицеров в чины. В 1727 году полки были названы по местам их стоянок, но в том же году повеление это было отменено.
Военные действия в Персии продолжались все это время, параллельно с переговорами относительно обратной уступки персам взятых у них областей. Партизанская борьба требовала наряда значительных сил, а убыль от болезней повела к тому, что еще при Петре I 20 батальонов Низового корпуса поглотили за три года (1723-1725 гг.) 29 000 рекрут. К 1730 году на Кавказе было расположено 17 пехотных и 7 драгунских полков, примерно четвертая часть всей вооруженной силы.
САМОДЕРЖАВИЕ АННЫ.
РЕФОРМЫ МИНИХА
Гренадерский офицер армейского пехотного полка. Россия. 1734 г
При вступлении на престол императрицы Анны Иоанновны в 1730 году «Верховный Тайный Совет» временщиков предъявил ей условия — «кондиции», совершенно ограничивавшие царскую власть и вводившие в России олигархию. России угрожала участь Речи Посполитой, но от этой участи она была спасена русским офицерством, политически воспитанным и политически сознательным. Последнюю, посмертную услугу оказал России великий Петр, вдохнувший в сердца птенцов своего гнезда сознание государственности, гражданственности, в лучшем смысле этого слова, и политической ориентировки.
Великая ложь «аполитичности армии» еще не была пущена мутить и разлагать умы. Петровская традиция — соблюдение всеми вместе и каждым в отдельности интересов «державы Петру вверенной» сохранилась весь XVIII век, ярко проявившись в 1730, 1741, 1762 годах. Трудно сказать, что сделалось бы с нашим Отечеством, если в те критические минуты армия «во имя сохранения дисциплины» замкнулась бы в аполитичность.
Опираясь на офицерство,— среднее и мелкое шляхетство,— Анна разорвала «кондиции» и стала самодержавной государыней. На сто семьдесят пять лет Россия была избавлена от охлократии.
Правление императрицы Анны обычно характеризуется «засильем немцев». Оно, конечно, было так, и это составляет отрицательную сторону ее царствования. Официальная наша история клянет «бироновщину», трактуя этот вопрос, как нам кажется, слишком односторонне и недостаточно широко. Прежде чем обвинять Бирона, посмотрим на его противников — спесивую и раболепную знать, правнуков смутьянов XVII века, вчера деливших Россию «в свой профит», сегодня заискивающих и наперебой доносящих друг на друга всесильному курляндцу. Это обстоятельство в очень большой степени объясняет (но, конечно, не оправдывает) презрение, которое Бирон питал к русским, он судил их по сиятельным скоморохам императрицы… Как бы то ни было, со всеми своими недостатками (жестокостью и любостяжанием, что отнюдь не являлось отличительными чертами его одного), Бирон оказал России большую услугу, укрепив центральную самодержавную власть, сильно поколебленную в предшествующее пятилетие. Оба брата Бирона служили в русской армии. В Турецкую войну один командовал дивизией, другой Гвардейским отрядом.
* * *
Делами армии заведовал другой немец. Иоганн Бургард — а по-русски Иван Богданыч — Миних был ветераном Северной войны и поседел на русской службе. Он сроднился с Россией и правильно понимал ее интересы (не забывая в то же время и своих). Понимал и любил военное дело, хотя и был рутинером. Помимо всего, он был карьеристом и искусным куртизаном. Отличаясь славолюбием и властностью, он «сгорал честолюбием, брался за все, не щадил трудов, еще меньше слов для прославления трудов».
Реформы Миниха разнообразны, хотя и не всегда удачны. Сам сапер, он всячески стремился поднять значение корпуса инженеров и передал туда, между прочим, квартирмейстерскую часть, т.е. несложные функции тогдашнего Генерального штаба. Он сознавал недостатки офицеров, производившихся из нижних чинов, их недостаточную образованность, грубость манер.
Учреждение в 1731 году Офицерского училища, наименованного вскоре Шляхетским Кадетским Корпусом (ныне Первый Кадетский) должно было отчасти заполнить этот недостаток. Программа его была чрезвычайно разносторонней, сама организация очень напоминала имперские «рыцарские академии». Всего Корпус был рассчитан первоначально на 200, затем на 300 кадет. Шляхетский корпус выпускал офицеров в специальные роды оружия и в армейские полки. Гвардия держалась старого порядка производства. В программу Корпуса входили: богословие, юриспруденция, латынь, один из новых языков (огромное большинство выбрало немецкий, что не должно нас удивлять), география, математика, артиллерия, фортификация, верховая езда, фехтование и танцы. Кадеты могли быть пажами при Дворе. Миних принял строгие меры от проникновения в русскую армию чужеземных авантюристов: велено впредь принимать лишь офицеров, «кои в знатных европейских армиях служили» и имеют надлежащие тому свидетельства. Привилегии иностранцев упразднены, их оклады сравнены с таковыми же их русских сослуживцев, получивших при «немце» Минихе равноправие в родной армии. Вместе с тем в армии введены немецкие порядки: чрезвычайно умножена канцелярщина и усложнено делопроизводство. Появились букли и парики с косами (причем у солдат сало и мука заменяли косметические принадлежности). От немцев же переняты наказания фухтелями (шомполами, а в коннице — саблями плашмя). Подчас весьма снисходительный к себе, Миних был неумолимо строг с подчиненными, например, за малейшие недочеты он выставлял под ружье старых заслуженных штаб-офицеров (и притом перед фронтом части).
Говоря об усилении в армии немецких порядков, следует заметить, что примеры у нас в те времена старались брать с армии цесаря. До увлечения пруссачиной дело пока не доходило. В 1730 году учрежден третий гвардейский полк — Измайловский: по мысли «немецкой партии», он должен был явиться «противовесом» двум петровским, но с первых же шагов слился с ними воедино.
В 1731 году Минихом составлены новые штаты для армии, заменившие старую «табель» Огильви 1704 года. В пехотных и драгунских полках упразднены гренадерские роты, и гренадеры распределены по остальным ротам полка (по 16 гренадер на фузилерную, по 10 на драгунскую роту). В пехоте выведены из употребления пики (протазаны для офицеров и алебарды для унтерофицеров сохранены). Ротные знамена отобраны и даны новые, по 2 знамени на пехотный батальон и конный полк.
В 1733 году от общего драгунского типа конницы сделано первое отступление: сформировано 4 кирасирских полка. В конце 30х годов у нас стали заводиться гусары (преимущественно из сербских выходцев), их сформировано Минихом сперва 3 полка: Сербский, Валахский и Венгерский, затем еще 2: Молдавский и Грузинский, и им отведены места для поселения в Малороссии, по южной границе. Гусары встречаются еще в Московской России (заимствованы из Польши, где в почете были «крылатые» панцирные гусары). В росписи 1681 года их указано 5 рот по 400-500 сабель, поселенных в Новгородской земле. При преобразовании армии в конце XVII века они исчезли и вновь появились лишь в конце царствования Петра I, когда в 1723 году сформирована команда гусарских охотников (главным образом сербов в 340 человек, из коих к 1730 году на службе осталось 80).
Значительно усилена артиллерия. Полковая увеличена с 2 на 3 пушки в пехотных и драгунских полках. Полевая утроена в сравнении с петровской эпохой и доведена до 60 орудий, главным образом 8-фунтовых пушек. Осадная составила три «бомбардирских корпуса» в Петербурге, Киеве и Белгороде. Ландмилиция, кроме южной окраины, учреждена в 1731 году еще на западной (Смоленская) и восточной (Закамская). Пять лет спустя, южная ландмилиция составила Украинский ландмилицкий корпус. В 1734 году в подданство России приняты запорожцы. Астраханское казачье войско переименовано в Терское. Учреждены новые войска — Волгское (в южной части нынешней Саратовской губернии) и Исетское — на Урале.
В 1736 году последовало первое смягчение тяжелой и разорительной для дворянства личной рекрутской повинности. Единственным сыновьям, либо одному из братьев, разрешено оставаться при хозяйстве «буде того пожелают». С другой стороны, установлением 10-летнего срока выслуги облегчено производство в офицерские чины унтерофицеров не из дворян (производства эти, впрочем, были редки).
Внешний вид суровой петровской армии изменился. Драгуны получили голубые, василькового цвета, кафтаны, кирасиры — белые лосиные колеты. Помимо париков, кос, пудры введены белые галстуки, красные епанчи и белые кокарды на головных уборах. Гусары имели длинные висячие усы и носили с каждой стороны головы по тонкой косе (большей частью природных волос), в которые вплетались ружейные пули. Обмундирование им выписывалось из Венгрии. Введение в воинский обиход косметики чрезвычайно осложнило солдатский туалет. Наставления того времени предписывают «рекрута одевать мало по малу, из недели в неделю, дабы не вдруг его связать и обеспокоить…» Молодой солдат облачался во всю форму не ранее конца 3-го месяца службы.
Миних боролся с чрезвычайным возрастанием количества нестроевых, но вместе с тем в видах экономии требовал возможно большей «самоокупаемости» армии. Солдаты стали изучать всевозможнейшие ремесла: столярное, сапожное, портняжное и разные иные, что невольно влекло за собой упущения в главном их ремесле — военном. Уход на вольные работы, преимущественно полевые, наблюдался особенно в полках, расположенных в провинции: солдатские артели большую часть года проводили у окрестных помещиков, многие занимались отхожими промыслами. На квартирах оставалось ничтожное количество людей, что делало невозможным производство экзерциций.
В городах донимала караульная служба и исправление полицейских обязанностей. Полиции в те времена, можно сказать, совсем не водилось, и столичные города — особенно кишевший всяким сбродом Петербург, по ночам делались чрезвычайно опасны. Для поддержания порядка наряжались «пристойный партии драгун и фузилеров». Караулы содержались всюду — у сенаторов, в иностранных посольствах, в «дессианс академии», в Кунсткамере… Рассматривая ведомость непременным караулам Бутырского полка, стоявшего тогда в Петербурге, мы находим графу: «В кунсткамере у слона — ефрейтор 1, рядовых 7 (!)». Естественно, что когда две трети солдат уходило на вольные работы, а оставшаяся треть расписывалась по караулам, никого не оставалось для обучения воинскому артикулу. В трех пехотных полках московского гарнизона — Ингерманландском, Архангелогородском и Астраханском вместе, в 1736 году по штатам числилось 6500 человек — 4500 находилось «в отлучке», ближней либо дальней, 1300 отправляло караульную службу — оставалось всего 700, из коих половина нестроевых.
В 1732 году в самовольной отлучке числилось 20 000 человек, считая и давних дезертиров петровских времен. Громадный некомплект в полках не мог быть пополнен рекрутскими наборами, более частыми в этот период, чем в последние годы царствования Петра I. С 1719 года взято 53 928 рекрут, в среднем 67 тысяч в год. С 1727 по 1736 годы взято 147 418, т.е. 1415 тысяч ежегодно. В 1740 году, уже по окончании войны с Турцией, прусские шпионы (лучшие шпионы в Европе) доносили, что в случае новой войны, Россия при всем напряжении не в состоянии будет выставить более 140 000 человек.
1. Артиллерист. 1757 г. 2. Мушкетер Обсервационного корпуса. 1759 г. 3. Гренадер мушкетерского полка в летней форме. 1757 г. 4. Офицер армейской пехоты. 1757 г. Is Гусар Сербского гусарского полка. 1756 г. 6. Кирасир. 1756 г.
7. Конный гренадер. 1757 г.
Воцарение дочери Петра Великого встречено было общим ликованием в армии и во всей стране, как избавление немецких порядков и засилья немецких временщиков. Гренадерская рота Преображенского полка, способствовавшая перевороту 25-го ноября, была названа «лейбкампанией», служившие в ней офицеры пожалованы генеральским чином, сержанты и капралы — штаб-офицерами и капитанами, все рядовые не дворяне возведены в дворянское достоинство. Императрица Елизавета приняла на себя звание полковника всех гвардейских полков.
Значительное количество старших начальников из немцев было уволено, Миних сослан в Сибирь, где оставался все царствование Елизаветы. Из ссылки Миних (стараясь все время быть на виду) присылал всевозможные «прожекты», так что велено наконец было отобрать от него бумагу. Возник вопрос, как быть с кирасирским полком опального фельдмаршала, носившим его имя согласно указу императрицы Анны «во веки». Выход был найден, и полк назван «бывшим Миниховым кирасирским», но уже в 1756 году получил № 3 (позже 13-й драгунский Военного Ордена).
Первое время петербургскому населению много приходилось терпеть от самоуправства гвардейских солдат, особенно лейб-кампанцев, не признававших над собой никакой власти. Весною 1742 года Гвардия отправлена в поход в Финляндию, где не без труда удалось ее взять в руки.
Войска подвергались ряду важных преобразований. В 1741 году — еще в правление Брауншвейгской фамилии, в полках восстановлены гренадерские роты, упраздненные было за десять лет до того. В 1747 году, по представлению Ласси, все полки переформированы из 2 батальонного в 3 батальонный состав с 1 полковой гренадерской ротой, а в 1753 году гренадерские роты образованы (сверх 4-х фузилерных) в каждом батальоне. В 1756 году, накануне Семилетней войны, из третьих гренадерских рот различных полков сформировано 4 номерных гренадерских полка, и в полках осталось по 12 фузилерных и 2 гренадерские роты.
Особенное влияние на дела армии приобрел в 50-х годах президент военной коллегии — генерал-фельдцехмейстер граф Петр Иванович Шувалов. Обладая универсальными способностями (при полном неумении, однако, их согласовать), Шувалов брался за все, напоминая в этом отношении Миниха. Он упорядочил систему рекрутских наборов, до того времени производившихся неравномерно. В 1757 году вся страна была разделена на 5 полос. Ежегодно производился набор в одной из них по очереди — так что в каждой полосе набор бывал раз в пять лет. Порядок сдачи рекрут был настоящей язвой нашей военной системы. Люди отправлялись в полки, зачастую за тысячу верст, обычно осенью и зимой. В рекруты сдавали многих заведомо негодных по здоровью и бесполезных общине. Смертность среди рекрут в пути и по прибытии была громадна, побеги были тоже часты, и до полков доходила едва половина. Например, в набор 1756 года приговорено к отдаче 43 088 рекрут, сдано приемщикам 41 374, отправлено теми в полки 37 675, прибыло 23 571…
Убежденный сторонник огневой тактики, Шувалов считал главным родом оружия артиллерию. Пехота и конница должны были лишь обслуживать этот главный род оружия. Главным же видом артиллерии, по его мнению, являлся единорог (гаубица). Шувалов даже проектировал вооружить всю артиллерию исключительно единорогами.
Свои теории фельдцехмейстер стал проводить в жизнь в середине 50-х годов — перед самым началом Семилетней войны. Он сформировал особый «Обсервационный корпус» из 11 000 человек, составивших 5 «мушкетерских» (номерных) полков особого устройства. Полки эти должны были являть сочетание пехоты с артиллерией, и на вооружении их состояло 36 единорогов особенной «шуваловской» конструкции — так называемых «секретных» (орудия эти окружены были большой таинственностью, их возили всегда закрытыми, прислуга особою присягою обязывалась никому не сообщать их устройства, хотя, по правде, эти единороги ничего особенного собой не представляли). Единорог — геральдический зверь герба Шуваловых. В честь него в русской армии всю вторую половину XVIII и начало XIX века гаубицы звались единорогами. «Секретные» гаубицы отличались тем, что в одном теле было высверлено два канала — для стрельбы ядром (3-фунтового калибра) и специально для стрельбы картечью (в форме эллипса для лучшего рассеяния). По общему отзыву, эти универсальные орудия стреляли одинаково плохо как ядрами, так и картечью. По уходе Шувалова (1762 г.) единороги его в армии не удержались. Их пробовали продать французам, но те забраковали их по причине чрезмерного отката при выстреле. На составление «Обсервационного корпуса» из полков отбирали лучших людей, что влекло за собой всеобщее неудовольствие. Корпус этот сборного состава, громоздкий и тяжеловесный на походе, неповоротливый в бою (несмотря на то, что число орудий в полках было убавлено наполовину — с 36 на 18), не имевший ни сколько-нибудь продуманной организации, ни полковых традиций — не выдержал боевого испытания: он был наголову разгромлен под Цорндорфом, остатки его расформированы, а «секретные» единороги Шувалова, попав в руки пруссаков, перестали быть секретными… «Обсервационным» корпус этот был назван в смысле «опытного» («обсервации» подвергались здесь знаменитые единороги).
Артиллерия была в общем значительно усилена. Полковая была еще в 1745 году усилена (4 пушки на пехотный полк), а с переходом пехотных полков на 3 батальонное положение, даже удвоена против прежней нормы (6 3-фунтовых пушек на полк, по 2 на батальон). Полевая артиллерия была сведена в 2 полка, общей численностью 140 орудий в строю и 92 в резерве при фурштадских (обозных) ротах. Сверх того имелось 73 осадных орудия и 105 «секретных» гаубиц «Обсервационнаго корпуса». Число орудий действующей армии было доведено в общем до 800. Для подготовки офицеров артиллерии был в 1758 году основан Артиллерийский и Инженерный кадетский корпус (ныне 2-й кадетский).
Идеи Шувалова в сильной степени отразились на составлении Устава 1755 года, заменившего старый петровский Устав 1716 года, во всем касавшемся обучения и тактики войск. Придерживаясь оборонительных начал и строго огневой тактики, устав этот особенно важное значение отводил артиллерии. От пехоты требовалось главным образом — и в первую очередь — производство огня.
Пехота строилась в четыре шеренги, первые две стреляли с колена. Для стрельбы батальон (гренадеры и фузилеры вместе) рассчитывался на 4 плутонга, так что стрелковые подразделения не совпадали с административными. В развернутом строю гренадерские роты шли полуротно на обоих флангах батальона. Наиболее употребительные «карей» были: полковой, употреблявшийся при неподвижной обороне, преимущественно, отражении конницы: три первые фузилерные роты образовывали передний фас, три последние — задний; из оставшихся средних — три четные (4-я, 6-я, 8-я) образовывали правый, три нечетные — левый фасы. Гренадеры распределялись по фузилерным ротам и все вместе рассчитывались на плутонги, по 3 плутонга на фас.
Полковая артиллерия становилась на углах, обычно по две пушки на передних, по одной на задних. При наступлении «сочинялся карей» иного рода — длинный, или «долгий» — о трех сторонах: 8 рот в переднем фасе, по 2 в каждом из боковых, заднего фаса нет. Этот трехсторонний «карей» был излюбленным построением нашей армии в блестящий период второй половины XVIII века.
Строевая часть усложнялась до чрезвычайности введением в каждодневный обиход громадного количества ненужных команд, приемов и построений, рабского копирования пруссачины. Петр Великий учил войска лишь тому, что им сможет пригодиться на войне. В середине XVIII века (в эпоху Шувалова и Чернышева), плацпарадные требования начинают заслонять собственно боевые. Команды были лихие «с замиранием сердца», но многословные и часто походили на монологи. Для заряжания, приклада и выстрела требовалось, например, по разделениям подача тридцати особых команд — «темпов» («пли!» лишь на двадцать восьмом темпе, а на тридцатом ружье бралось «на погребение»). Введен был прусский журавлиный шаг и прусское наказание — палки — за плохой строй. Особенное внимание обращалось на быстроту заряжания и отчетливость приемов при этом. Если солдат ронял патрон, то тут же перед фронтом его нещадно били палками либо фухтелем.
Уставу 1755 года суждено было остаться мертвой буквой для большей части русской армии. Год спустя был объявлен поход, и на полях Пруссии было не до выстрелов «в тридцать темпов». А вскоре, по окончании Семилетней войны, вся эта плацпарадная премудрость сошла на нет в славное царствование Екатерины II, чтобы с новой силой воскреснуть при императоре Павле и его двух сыновьях. Надо заметить, что отношения России к Пруссии были при Елизавете самые холодные. Вводя в армию пруссачину, Шувалов отдавал лишь дань общему для всей тогдашней Европы преклонению перед Фридрихом II, доведшим автоматическую выучку своих солдат до крайней степени совершенства и превратившим свои батальоны в «машины для стрельбы».
С этой армией-машиной нам и пришлось помериться силами два года спустя.
1. Мушкетер при полковых артиллерийских командах в дивизии Фермера. 1760 г. 2. Барабанщик армейской пехоты. 1756 г. 3. «Охотник» легких батальонов секунд-майора Миллера в летней форме. 1761 г. 4. Рядовые и офицер армейского гренадерского полка. 1759 г. 5. Штаб-офицер пехоты. 1756 г.
6. Драгуны дивизии Фермера. 1759 г.
История русской армии. А. Керсновский. начало далее
